Подборка №11

Старуха этюд 1

Протяжно и сильно, аж дрожь по нутру,
Слепая старуха поет поутру,
Поет в переходе, где книжный развал,
Лирической «Сормовской» бьет наповал.
И  голос уходит в те давние дни,
Где поезд  сквозь ночь, - и навстречу огни.
«Казанский» - удары огней по глазам,
Москва! что не верит словам и слезам.
Деваха приехала счастье сыскать,
И выпало ей кирпичи потаскать,
Носилки с раствором с утра до темна,
У тетки в «Царицыне» угол для сна.
А рядом был парень, вчерашний моряк,
Красив, как Гагарин, силач, сибиряк.
Дома возводила, семью завела –
Подобие тыла и капля тепла.
Да что по-пустому порочить житье?
В семье по-простому: чуть что – за битье.
Хлебнула  с избытком, она ли одна?
И жизнь, как по ниткам кусок полотна,
Раздергали годы да смяли ветра.
Поет в переходах старуха с утра.
Старик ей играет – в наколках рука,
Вчерашний Гагарин и тень моряка.
                                                           1998 г.

Прохожему бормочет вслед
Неясные слова,
Платком, давно забывшим цвет,
Покрыта голова.
 Поеден молью воротник.
Седых бровей клочки, 
Лицо даст фору даме пик,
И злобой бьют зрачки.

Весь мир  готова  обвинить,
 На ком-то зло сорвать,
Зачем-то крутит в пальцах нить
И силится порвать.
В ее трясущихся руках
Нелепейший клубок.
Сюжет, прославленный в веках,
Для наших дней – лубок.

Я много раз ее встречал,
 Когда народ – рекой,
И нищенства ее причал
Качает  вал  людской.
И бьется об нее толпа
В неведеньи своем.
Не Мойра старая слепа,
Мы нить не узнаем.
                                                8 января 2003 г.

Отец. Из рассказов о лете 1941

Составы не идут на Ост.
Два дня назад разрушен мост,
в воде каркас на гнутых шпалах:
в  пучину батюшки-Днепра
его свалили «мессера»,
бомбя с высот предельно малых.
Взят Минск. Весь день над головой
немецких эскадрилий вой.
Забрали всех, кто был постарше,
на усиление полков.
Детей, больных и стариков
из города увозят баржи.
Идут к мосту средь полной тьмы,
народа – с носа до кормы,
маневры с помощью компаса.
Вот-вот обломками моста
как бритвой, посечет борта,
и в дно вопьется сталь каркаса.
Ночь – глаз коли, огни – не сметь.
Увидит немец с неба – смерть,
вода черна, подстать мазуту.
Молился штурман на компас,
вздохнули только через час,
идя по южному маршруту.
Кто проверял свои мешки,
Кто спал. Светлела рябь реки.
Пропел в деревне первый петел.
С короткой челкой, невысок,
Глядел мальчишка на лесок.
Так мой отец то утро встретил.