ПОДБОРКА № 32 -- НОВАЯ

13.01.2017 03:52

Стойкий оловянный солдатик 

 

У оловянного солдатика
другие вес, походка, статика.
Вот все на «первый и второй».
Он портит строй.

Препятствий взвод штурмует полосу;
сержант,  который час без голосу,
хрипит: «Бери ее, вперед!»
Он не берет.

Он по команде лечь пытается, 
но ничего не получается:
мешает, что нога одна.
И вдруг – война.

И в суматохе  действа рьяного
вписали в списки оловянного:
мол, руки есть, а что нога?
Пусть бьет врага. 

С рассветом двинулись колоннами,
 а дальше – к фронту, эшелонами;
 и там на всех - один удел:
взвод поредел.

А тем, кто выжил, – тем солдатикам 
 дорога  прямо к  медсанбатикам.
Без рук, без ног, как наш герой -
 один, второй.

И где-то там,   кряхтя и бедствуя,
канонам новым  соответствуя,
стал наш солдатик средь мужчин
неотличим.

16.10.2016

 

Снегопад-2

 

Сам архангел в сверкающих латах
дал приказ:
бросил лучших парней в маскхалатах -
свой спецназ;
не жалея отборную касту -
что жалеть?
Долетит к затвердевшему насту
разве треть.
Белый шлем и на белых погонах
белый кант,
их везли сюда в белых вагонах -
спецдесант.
Купола различаются скупо
в белой мгле;
Заждалась и свинцовая группа
там, в стволе.

Смолкло все: дробный стук АКэса,
звук команд;
поглотила сплошная завеса
спецдесант.
Нет следов от невидимых вспышек,
все бело;
растворился свинцовый излишек,
замело.
Только сестры, в халатах, с бинтами
в тот же цвет.
Это снег, он кружится над нами,

пряча след.

02.11.2016

 

Навстречу столетию февраля

Февраль был мокрый, серый, злой;
ложился снег на черный слой
вчерашних маленьких фронтонов,
стрелявших, словно горсть патронов,
густыми искрами в ночи.
И щурились  бородачи.

 Февраль был серый, злой, шальной -
солдатик,  пьяница, больной; 
порой озорничал  умело:
  приметный след его улик -
тяжелое в сугробе тело-
опознанный вчерашний шпик. 

Февраль застрял, засел,  завяз.
Фронт от  Гумбингена до Ясс;
в шинелях хмурые мужчины
устали  от войны и вшей;
чтоб кой-кого прогнать взашей,
они всегда найдут причины.

Февраль  подвижный и сырой,
всяк шаг становится дырой,
всяк разговор таит конфликты;
вчерашняя крошится твердь,
вокруг такая круговерть.
 Что могут думские  реликты?

Фе – враль, обманщик, лиходей,
не знал про нары и кондей,
и, думалось, – восстанут братья,
«весь мир насилья» затрещит.
 И года не прошло, как   щит
и меч свели   объятья.
 

25.12.2016